49. Социальное партнерство. Движение в никуда

На недавнем открытии Олимпиады-2012 в Лондоне было показано театрализованное действо по истории Англии, освободившейся от "ужасов" (по Энгельсу) капиталистической эксплуатации наемного труда, чтобы стать на рельсы современной социально ориентированной экономики. Однако, как ни странно, авторы этой программы по странному стечению обстоятельств (то ли из-за ложной скромности, то ли по идеологическим соображениям) забыли упомянуть главное действующее лицо этого процесса - Роберта Оуэна (1771-1858), ставшего по воле истории первопроходцем социальных преобразований в производстве (см. историзм №26). В этой связи нелишне напомнить, что не комики или супермены двигали историю Англии вперед, а неординарные ("оригинальные", по Марксу) мыслители, как Оуэн, благодаря которому в течение прошлого века зародилось и распространилось понятие "социальное партнерство", предполагавшее (по Гэлбрейту) "гармонизацию некогда враждебных трудовых отношений", поскольку "рабочему предоставляется возможность участия в прибылях, получения определенного комплекса социальных гарантий и мотивом деятельности корпорации больше не является прибыль".

Это звучит красиво, но неправдоподобно, и потому в конце прошлого века понятие "социального партнерства" было сужено до уровня "социальной ответственности бизнеса", которая в 1999 г. под эгидой ООН получила название "Глобальный договор", включавший 10 принципов осуществления стратегии и деятельности деловых кругов в мировой экономике. В 2008 г. к сети Глобального договора присоединилось 97 организаций, включая крупные компании Украины. Однако мировой финансовый кризис, начавшийся в этом же году, досрочно похоронил и это начинание. В развитых странах мира началось резкое снижение социальных стандартов по всем направлениям Глобального договора в области прав человека на труд и справедливую оплату труда, в сфере сохранения окружающей среды и в деле борьбы с коррупцией во всех ее формах.

Казалось бы, все это вписывается в рамки творческого наследия Оуэна, подтверждено практикой и временем, но, тем не менее, потерпело полное фиаско. Специалисты явно замалчивают причины этого провала, хотя они налицо. Во-первых, нельзя было ставить практическую реализацию этого новшества в прямую зависимость от благих пожеланий бизнесменов. Как только банкиры поставили все страны мира перед необходимостью погашения долгов, возрастающих с неимоверной скоростью образования финансовой пирамиды планетарного масштаба, так сразу пожелание добровольности тут же испарилось "как дым, как утренний туман", поскольку в госбюджетах развитых стран произошло урезание социальных расходов ради увеличения выплат по внешним долгам.

Вторая причина прямо вытекает из неправильной и глубоко ошибочной постановки самой проблемы. Классики экономической науки и соответственно Оуэн, вполне обоснованно считали, что по завершении процесса труда собственник капитала обязан вернуть рабочему его способность к труду в полной целости и сохранности, чтобы к следующему циклу производства она могла превратиться в полноценный товар - рабочая сила. Аналогичным образом и окружающая среда должна быть воспроизведена в том экологически чистом виде, в каком она была до начала процесса производства. Отсюда следует, что воспроизводство как рабочей силы, так и окружающей среды - это прямая обязанность, а не доброе пожелание капиталиста, который оказался настолько хитромудрым, что возложил ее на плечи государства. Вполне естественно, ссылаясь на убыточность этих мероприятий для бизнеса и нимало не заботясь о том, что этого не подтверждает пример самого Оуэна, который вопреки огромным затратам на социальную сферу Нью-Ланарка получил в 1800-1829 гг. такие огромные барыши, что их с избытком хватило на организацию коммунистических поселений в США, создание тред-юнионов (профсоюзного движения) в Англии и на многое другое и прочее, включая собственное безбедное существование.

Эта довольно простая уловка имела двойной эффект. С одной стороны, после включения в бюджет расходов на подготовку и воспроизводство рабочих кадров, произошло резкое снижение цены рабочей силы, обеспечившее как следствие - полную победу фабричного производства над ремесленным и соответственно капитализма над феодализмом. С другой стороны, государственная власть получила возможность превратиться из центра принуждения и насилия в источник "заботы" о благополучии населения с мизерными и даже нищенскими доходами. По этой причине процесс муниципализации и федерализации расходов на социальную сферу из соответствующих бюджетов в мгновение ока нашел пристанище во всех без исключения развитых странах мира. И только наше время выявило глубокую ошибочность этого мероприятия, поскольку ныне уже ни одна страна мира не выдерживает ту нагрузку которая легла на плечи государственного и местных бюджетов. Таким образом объявленное на словах социальное партнерство на деле оказалось движением в никуда.

Во-первых, потому, что, как доказали американские экономисты, совокупная ставка налогообложения имеет предел, за которым дальнейшее повышение этой ставки ведет к уменьшению общей массы налоговых поступлений. Именно поэтому весьма бесплодным является спор между республиканцами и демократами об уменьшении или увеличении уровня общего налогообложения в США (см. метафоризм №6). Во-вторых, погоня за максимизацией прибылей посредством их централизации тоже оказалась эфемерной, поскольку в обезлюдевших регионах сельского хозяйства возникли центры природных катаклизмов (см. метафоризм №17). Но не как следствие глобального потепления, на которое ныне сваливаются все беды нашего времени, а как результат бездумного вмешательства человека в естественный ритм воспроизводства окружающей среды в самой природе. В-третьих, процесс монополизации производства, породивший невиданный рост производительности труда, в свою очередь, раскрутил маховик урбанизации региональных территорий, уже не способных выдержать перенаселение одних частей государств мира и запустение других (более обширных по площади) местностей (см. метафоризм №18). И наконец, монопрофильное (одноотраслевое) зонирование мировой экономики, полностью отвергнувшее стратегию политехнического (многоотраслевого) развития регионов, лишило многие государства мира той научно-технической и производственно-технологической базы, которая является основой саморазвития регионов планеты (см. метафоризм №19).

Ни одна из перечисленных проблем не стала предметом внимания и обсуждения на недавнем (июньском) саммите "Большой двадцатки", который ограничился констатацией необходимости обеспечения экономического роста с целью увеличения числа рабочих мест. Однако это намерение не выйдет, да и не вышло, как это сейчас уже видно на примере США и ЕС, за рамки благого пожелания, поскольку банкиры и далее не принимают мер для ликвидации финансовой пирамиды, военные откровенно не желают устранения региональных конфликтов, а сильные мира сего не испытывают особого рвения к исправлению вышеперечисленных ошибок в развитии мировой экономики и созданию новой системы производственных и общественных отношений, исключающих их повторение в будущем, о чем в последнее время много говорится, но ровным счетом ничего не делается.