37. США. Цитадель виртуального популизма
Пути истории неисповедимы. Люди или группа людей, или даже целый класс предполагают одно, а на деле все оборачивается совершенно иным образом. Одним из наиболее характерных примеров на эту тему может служить история социально-политического развития США, которое как маятник неоднократно перемещалось то в левую, то в правую сторону. В 1844 г. Энгельс констатирует, что США стали прародиной коммунистических поселений, "впервые в Америке и вообще в мире" созданных в 1744 г. переселенцами из Европы. Это явление оказалось настолько удачным и эффективным, что просоциалистически настроенные партии Западной Европы, захлебываясь от восторга, всячески помогали увеличению числа коммунистических поселений, которые в США непрерывно разрастались как грибы после дождя. Этому, в частности, способствовало и принятие в 1781 г. конституции США, которая была первой в мире на государственном уровне, хотя в историческом аспекте в основе своей она была своеобразным подобием Конституции Пилипа Орлика, принятой в 1710 г. в качестве договора между гетманом и Запорожскими казаками, оказавшимися за Дунаем после поражения под Полтавой в 1709 г. Однако экономическое развитие США двинулось в несколько ином направлении, а именно по линии монополизации процесса производства. Вполне возможно, именно на этом основании в 1862 г. Энгельс с явным огорчением признал, что "буржуазная республика основательно оскандалилась также и в Америке".
С исторической точки зрения это был первый сигнал о раздвоении социально-политического сознания США. Второй сигнал последовал в 1890 г., когда был принят антитрестовский закон Шермана (см. метефоризм №10), направленный по своей сути вроде бы против монополизации производства, а на деле оказавшийся фиговым листком популизма, призванным прикрыть тот факт, что именно в это время США стали колыбелью монополий как национального, так и транснационального масштаба, что и зафиксировал Джек Лондон в "Железной пяте" в 1908 г. (см. метафоризм №34). Третье раздвоение социально-политического сознания США произошло в 1918 г., когда одна часть американского общества воевала в составе Антанты против России, а другая – вместе с социалистами Западной Европы ковала победу трудящихся в этой стране. Причем настолько успешно, что Антанта в спешном порядке вернула свои войска домой, чтобы не повторить подобной революции на своей территории.
В следующий раз маятник социально-политического развития США качнулся влево уже в 1933 г., когда Великий социалист Рузвельт, как его называют в США, возглавил борьбу с Великой депрессией (1928-1932) и победил в 1933 г, переняв практический опыт строительства социально ориентированной экономики в СССР, где она функционировала на уровне государственного регулирования в нормативной форме, а в США, благодаря стараниям Рузвельта, она стала конформативной, то есть приспособленной к системе капиталистических отношений внутри американского общества.
После Рузвельта в 1945 г. социально-политическое сознание США снова качнулось вправо. Причем настолько резко, что поднялось до уровня виртуального популизма, с одной стороны, провозглашающего некие "общечеловеческие" ценности, а с другой – поступающего буквально наоборот. Мало того, во избежание появления второго "Великого социалиста" время президентства было ограничено двумя сроками, а слово "социализм" было изъято из лексики американских экономистов. Первым этот запрет нарушил Гэлбрейт, заявивший о построении в США "американского социализма" (см. историзм №27), за что был подвергнут гонению со стороны своих оппонентов, нехотя признававших существование только "шведского социализма".
С теоретической точки зрения это заявление, конечно же было слишком громким, ибо социализма в его действительной форме еще никто не видел, поскольку в своем развитии система общественных отношений еще не вышла за рамки социально ориентированной экономики, функционирующей в нормативной (СССР), конформативно-административной (Швеция) и конформативно-капиталистической (США) форме. Причем последняя форма по уровню своего развития оказалась выше двух предыдущих, поскольку, по Марксу, капитализм достигает высшей фазы своего развития только в том случае, когда феодальный пережиток в форме "государственных налогов" полностью исчезает, а "все условия общественного процесса производства создаются посредством капитала как капитала, удовлетворяющего в форме обмена все потребности общества, включая потребности индивида".
Отсюда следует, что республиканцы совершили глубочайшую ошибку, обозвав "социалистом" своего президента Обаму, ратующего, как и все демократы, за увеличение налогообложения якобы во имя социальной справедливости, ибо по сути это является виртуальным, то есть невозможным как с теоретической, так и с практической точек зрения популизмом, поскольку США уже прошли пик налогообложения с целью финансирования социальных затрат в 1991 г. (см. метафоризм №6), а возможность реализации этой идеи возвращает страну в феодальное прошлое, недостижимое как все минувшее и канувшее в Лету. Таким образом, по Марксу, прозвище "социалиста" республиканцам больше к лицу, чем демократам. Проблема лишь в том, каким образом достичь того, о чем говорил Маркс, с наименьшими потерями для трудового люда.
На экономическом форуме в Давосе, провозгласившем "крах капитализма", не менее четко была обозначена проблема формирования новой системы общественных отношений. По непонятным причинам Обама, настаивающий на необходимости возобновления лидерства США в мировом сообществе, всячески обходит эту тему стороной, хотя в ближайшей перспективе лидером социально-политического и соответственно экономического развития будет только та страна, которая первой возьмется за ее практическое решение и добьется первых впечатляющих успехов на этом поприще. И если США, навязывая другим странам бессодержательные идеи виртуального популизма, которые почему-то не спешат или "забывают" внедрять для примера у себя дома, упустят это шанс, то никакие другие способы и цели, методы и приемы не обеспечат практическую реализацию "американской мечты" не на словах, а на деле.