23. Рассуждения о должном. Путь в никуда

Экономическая система – самое сложное явление в человеческих отношениях. Она не имеет аналога в природе и потому не поддается простому объяснению и наглядному описанию. В своем проявлении она разнопланова, многогранна, неповторима и несопоставима во времени, и при этом обладает огромной разрушительной силой, когда человечество действует вопреки тем законам и правилам поведения, которые она предписывает для исполнения людям вопреки их воле и сознанию. По этой причине экономическая наука не вышла за рамки гуманитарной сферы познания окружающей среды, а практика ее применения является самой консервативной сферой приложения к реальной действительности. В этой связи и теоретики и практики используют в экономике упрощенные правила и каноны поведения производителей и потребителей, восходящие к истокам замшелого средневекового меркантилизма ХVIII в., породившего основные принципы примитивного торгашества и полностью игнорирующего последние достижения экономической науки.

Основная суть этих средневековых правил и канонов поведения ориентируется на несколько литературных образов, представляющих экономические явления в самом утрированном виде, не имеющих научного подтверждения, но при этом обязывающих всех и вся, кто занят производством и распределением общественного продукта, действовать в едином ключе и по единому принципу "от должного". В ХIХ в. все это было окутано ореолом неприкосновенности и сказано, что каждому должно исполнять свою роль и, если производство будет направляться по учебникам, то кризисов в экономике никогда не будет. Реальная действительность давно опровергла этот тезис. За двести с лишним лет человечество прошло через длинную череду всевозможных кризисов, которые наглядно показали, что рассуждения о должном – это путь в никуда. И тем не менее эта установка оказалась настолько живучей, что из среды экономистов проникла в ряды политиков самого высокого ранга, с менторским тоном поучающих, что и кому, где и когда должно предпринять, чтобы выйти из текущего финансового кризиса, который вопреки универсальным рецептам МВФ, еще ни разу не подтвердившим свою эффективность ни в одной стране мира, и победным реляциям глав государств, входящих в семерку, восьмерку, а теперь уже и в двадцатку развитых стран мира, ни на шаг не отступает назад и ни на йоту не сбавляет свои обороты.

Все дело в том, что в середине ХVIII в. Давид Юм сотворил формулы денежного обращения, которые оказались весьма удобны для современных монетаристов, прописавшихся в МВФ, где "чикагские мальчики" диктуют правила осуществления "жесткой" кредитно-денежной политики всему миру и не применяют их внутри развитых стран, чтобы окончательно не разрушить собственную экономику. Для оправдания борьбы с монополизмом Адам Смит придумал "великое колесо" обращения и "невидимую руку", которая якобы сама управляет экономикой страны. Теперь под эгидой МВФ развитые страны мира требуют уничтожения монополий в других странах ради возрождения мелкого и среднего класса, с одной стороны, толкающего страну в объятия ремесленного производства дофеодального образца, а с другой – расчищающего путь для наступления монополий, тщательно охраняемых и сохраняемых в развитых странах мира. Давид Рикардо призвал рабочих потуже затягивать пояса, чтобы за счет добровольного самоограничения собственного потребления расширить пределы накопления капитала, что современные реформаторы под диктовку МВФ ставят во главу угла своей внутренней политики ради получения очередного транша кредитных ресурсов. Не менее древним является метод возврата НДС, посредством которого средневековые меркантилисты перекачивали прибыль из страны производителя материальных ресурсов в страну, которая их потребляет, обеспечивая тем самым явный диспаритет цен в свою пользу и, соответственно, рост ценовой конкурентоспособности своих товаров.

Рассуждая как о "должном" в свете последних веяний времени и моды в социальной политике, развитые страны оставляют без внимания тот факт, что МВФ, выступая в роли средневекового ростовщика, полностью игнорирует известные законы экономики. Одалживая странам не деньги, а денежный капитал, который невозможно изъять из обращения, МВФ сознательно не учитывает того, что даже в эпоху средневековья какое-либо изъятие капитала из общей его суммы исключалось и даже запрещалось по закону. Единственно на что может рассчитывать МВФ, так это на получение определенного процента на вложенный капитал и на право собственности, предполагающее возможность не столько возврата, сколько продажи или передачи этой части совокупного капитала в качестве залога другому юридическому лицу. Невыполнение этого закона и является главной причиной кризиса в странах, согласившихся на свою беду принять "помощь" МВФ.

С не меньшим тщанием МВФ отбояривается от социальной составляющей кредитных ресурсов, поскольку, став совладельцем совокупного капитала, автоматически становится соответчиком за результаты социально-экономического развития страны-заемщика финансовых средств. Здесь явно проглядывается политика не столько "дикого" капитализма, сколько "пещерного" феодализма, когда ростовщик разорял крестьянина, зная, что в соответствии с западноевропейскими законами, зафиксированными в "Варварских правдах", по долгам заемщика несут ответственность кроме него самого все его сородичи, а также родичи сородичей до полного возмещения всего долга. Иными словами, МВФ возродил осужденное временем право коллективной ответственности, когда деньги занимают одни, а за их возврат отвечает все общество.

Вот где таится основная причина социальных возмущений, зародившихся в США и мощной волной прокатившихся по всему миру с настоятельным требованием существенного пересмотра сущности и содержания кредитно-денежной политики МВФ, который, захватив в свои руки кормило управления финансовым сектором мировой экономики, все еще находится в далеком прошлом и совершенно не желает считаться с реалиями нашего времени. Отсюда следует, что укрощение текущего финансового кризиса должно начинаться не с отдельно взятых государств, а с МВФ и мировой экономики в целом.